Главная страница
 Новости сайта
 Процесс беатификации
  Постулатура
  Трибунал
 Слуги Божьи
  Епископ Антоний Малецкий
  о. Фабиан Абрантович MIC
  м. Екатерина Абрикосова
  о. Епифаний Акулов
  прелат Константин Будкевич
  о. Франциск Будрис
  о. Потапий Емельянов
  с. Роза Сердца Марии
  Камилла Крушельницкая
  О. Янис Мендрикс MIC
  о. Ян Тройго
  о. Павел Хомич
  О. Андрей Цикото, MIC
  о. Антоний Червинский
  о. С. Шульминский, SAC
 Архив
  еп. Эдуард Профитлих, SJ
 Библиотека сайта
 Интересные статьи
 Благодарности
 Ссылки
 Контакты

"Жертва всесожжения"

(Мать Екатерина Абрикосова)

Если сердце человека устремлено к истине, Господь Своей благодатью и жизненными событиями таинственно действует на него, и, шаг за шагом, возводит его по пути к вершинам святости. Дело человека - содействовать этой преображающей его Божией благодати, отвечая ей и сохраняя всегда открытость своего сердца навстречу Христу.


Анна Ивановна Абрикосова, которая потом столь ярко засвидетельствовала истинность нашей веры своей жизнью и мученичеством за Христа, родилась в богатой московской купеческой семье, 23 января 1882 года (по другим данным - 22 декабря 1881 г.). В Москве она окончила гимназию, а высшее образование получила в Англии в Гартонском женском колледже при Кэмбриджском университете. Окончив его, она вернулась в Москву, где вышла замуж за своего ровесника и родственника - Владимира Владимировича Абрикосова.

Супруги Абрикосовы не были религиозными - скорее свободомыслящими. Как написано в книге диакона Василия о бл. Леониде Федорове, они, хотя не отрицали прямо Бога - но и не верили в Него, обходясь без Него в своей жизни. Владимир Абрикосов был "свободомыслящим" человеком, даже симпатизировал революционерам - тем самым, от которых потом ему пришлось пострадать за веру во Христа. Какими путями благодать Божия вела Анну Ивановну к вере и к Церкви, как Он вошел в ее душу - останется, наверное, тайной. Можно только предположить, что путешествуя по Европе, знакомясь с европейской культурой и литературой, она и ее муж могли встречаться с различными проявлениями духовной жизни, и эти встречи смогли заронить в их души те благодатные семена, которые потом взошли и принесли столь обильные плоды. Анна Ивановна присоединилась к Католической Церкви в Париже, в 1908 году. А через год ее примеру последовал и муж - будущий о. Владимир Абрикосов. Изучая богословие (особенно труды доминиканцев - Ордена Проповедников), они все больше проникались духом веры, служения Богу и Церкви, желанием проповедовать Христа - в первую очередь на Родине, в России.

В 1910 году они вернулись в Москву и начали свидетельствовать о своей вере среди интеллигенции. Их ждали немалые трудности - прежние знакомые отвернулись от них из-за того, что они стали католиками (очевидно общество легче приняло бы их, если бы они оставались неверующими - а вот Абрикосовых-католиков принять не хотело). Однако, благодаря их искренности, знаниям и преданности Богу, вокруг них стали собираться другие русские католики. Про них вспоминают: "Дом Абрикосовых напоминал в то время старинные римские патрицианские дома, где хозяева-христиане во имя Христа принимали всех, начиная от рабов и кончая патрициями. И в доме Абрикосовых всех встречали во имя Христа". Недавно причисленный к лику блаженных о. Леонид Федоров писал о них: "Про эту семью можно сказать словами Ап. Павла: "Приветствую домашнюю их Церковь". Редко где можно встретить молодых в цвете сил, столь преданных делу Церкви и столь религиозных".

Стоит отметить, что в России в то время (которое от Второго Ватиканского Собора, подчеркнувшего значение мирян в миссии Церкви, отделяет половина столетия) существовала довольно богатая традиция апостольской работы католиков-мирян - и нам стоило бы помнить об этой традиции и учиться у своих предшественников. Существовало множество благотворительных и душеполезных кружков и организаций - и это при том, что условия существования Католической Церкви в России в то время были не из самых легких. Но даже на этом фоне Абрикосовы выделялись. Так, в их доме регулярно проводились религиозные собрания. "На этих собраниях бывали разные посетители: там можно было видеть юного студента и профессора университета, скромную девушку и даму из высшего общества. Бывали на них как католические, так и православные священники. Собрания начинались чтением реферата, а заканчивались за чашкой чая в задушевных беседах".

В это время супруги Абрикосовы посещали московский католический приход Св. Апостолов Петра и Павла, активно участвовали в приходской жизни. Из-за отсутствия в то время молитвенников и католической литературы на русском языке, они пользовались французскими книгами, - и это, конечно, еще больше углубляло их знакомство с католической западной духовностью.


Летом 1913 года, во время поездки семьи Абрикосовых в Рим, они были приняты в третий орден св. Доминика. Святейший Отец Св. Пий X принял их на частной аудиенции, интересовался их служением на родине и благословил продолжать его. Вскоре после того, как они возвратились в Россию, вокруг Анны Ивановны стали собираться девушки, желавшие посвятить себя служению Богу. В будущем, они стали ядром монашеской общины, созданию которой посвятила себя Анна Ивановна.

Супруги Абрикосовы, согласно желанию Папы, приняли восточный обряд. Владимир Владимирович в 1917 году был рукоположен в священники. Еще до этого они дали обет целомудрия и жили как брат и сестра. О. Владимир посвятил себя созданию прихода (часовня была устроена в их квартире), а Анна Ивановна, приняв в монашестве имя Екатерина Сиенская, - созданию монашеской общины доминиканок третьего ордена - помещавшейся в той же квартире. Жизнь сестры вели суровую, по обычаям монастырей того времени (хотя и без затвора) и подвижническую. В дополнение к обычным монашеским обетам многие сестры (включая и матушку Екатерину) принимали особый обет, предлагая свои страдания и свою жизнь в жертву за спасение и обращение России.

О тех днях одна из сестер общины вспоминает: "Несмотря на тяжелые годы революции и гражданской войны со всеми их последствиями - голодом и болезнями, духовная жизнь сестер все более углублялась. Подвижнический образ их жизни очень этому способствовал, в них укреплялись вера, горячее рвение и духовное единение. Матушка Еватерина вместе с сестрами терпела все неудобства. Сестры немного зарабатывали на жизнь, служа в различных учреждениях, школах (многие сестры имели высшее образование - П.П.) и т.д. "

Но недолго оставалось матушке Екатерине и сестрам-доминиканкам жить свободно. По стране уже начиналась волна преследований за веру. Впереди саму матушку Екатерину и многих сестер ее общины ожидали тюрьмы, ссылки и лагеря - крестный путь мученичества. В 1922 году арестовали о. Владимира. Его приговорили к расстрелу, но в последний момент заменили смертную казнь высылкой за границу. Мать Екатерина могла отправиться за границу вместе с ним. Но она отказалась - осталась со своими сестрами. Она не имела иллюзий относительно будущего, прекрасно понимая, что их ждут тяжелые времена. В письме того времени она писала: "Мы здесь чувствуем себя щепками в руках Божиих и куда нас унесет - не знаем, никаких планов, никаких предвидений, ничего... Надо жить чистыми актами веры, надежды, любви".

В это недолгое время, остававшееся до ее ареста, мать Екатерина очень много трудилась, как и остальные сестры. При приходе они организовали школу для детей прихожан. В воспоминаниях одна из сестер (сестра Филомена) рассказывает: "Матушка Екатерина очень любила детей, они всегда имели доступ в ее комнату и буквально обожали ее. Матушка Екатерина, кроме своих ежедневных молитв и обязательной работы, находила еще время и для перевода на русский язык духовных книг, шедевров аскетической литературы для сестер: Сама тоже написала несколько размышлений, связанных с литургическим годом и доминиканскими праздниками. Сестры в общине настолько глубоко чтили и уважали матушку Екатерину, что ни у кого из них не было секретов от нее; их сердца, души, мысли были открыты перед ней... Она была для сестер как бы совестью. Матушка Екатерина была действительно руководительницей их духовной и интеллектуальной жизни, которая под ее влиянием благоприятно развивалась... Все они как будто предчувствовали, что скоро наступят испытания, когда они будут лишены этой благословенной общей жизни и Св. Таинств. Сестры много молились и днем, и ночью, поочередно поклоняясь Иисусу в Пресвятом Таинстве Евхаристии. Приближалась минута начала долгого крестного пути..."


В ноябре 1923 года матушка Екатерина и почти все сестры и прихожане были арестованы. Часовня была опечатана чекистами. Матушку Екатерину, как и других арестованных, поместили в тюрьму. Сестра Филомена вспоминает: "Первоначально в Бутырках (Бутырская тюрьма - П.П.) матушку Екатерину поместили в одиночную камеру, а затем перевели в камеру с уголовницами, сидящими за кражи, проституцию, грабежи и другие более тяжелые преступления. Это было сделано, чтобы утяжелить матушке тюремное заключение ... Со всеми женщинами в камере матушка была проста, приветлива и ласкова с сострадательной любовью. И эти совершенно опустившиеся, аморальные, погрязшие в преступлениях женщины, с презрением и даже ненавистью относящиеся ко всем неуголовницам, а, в особенности к арестованным по 58-й, политической статье, полюбили матушку Екатерину и привязались к ней. Постепенно их камера преобразилась, прекратились крики, драки и сквернословие. А после перевода матушки Екатерины от них в другую камеру, когда они стали работать и их камера перестала запираться, женщины, зная, что матушку должны были провести мимо их камеры на прогулку, выскакивали под страхом наказания в коридор, чтобы поцеловать ее в плечико или хотя бы только взглянуть на нее".

Та же сестра описывает еще один случай, который напоминает нам эпизоды из житий святых: "Однажды уже в холодную пору ввели в камеру еще одну женщину. Она была полуодета в какую-то грязную рвань, никаких вещей с ней больше не было. Никто не пускал ее лечь возле себя. Она легла рядом с матушкой Екатериной, которая накрыла ее своим одеялом. Женщины предупредили ее: "Не делайте этого - она заразная, больна сифилисом". Матушка Екатерина на это ответила: "Ну и что же? Если я заражусь - буду лечиться"."

Вскоре матушку Екатерину и других сестер перевели в одну камеру - что было, конечно же, большим даром и утешением для них в их нелегком положении. Поразительно, что в тюремных условиях, когда многие люди теряли человеческий облик и нравственно падали, сестры, под руководством матушки Екатерины, наладили общую духовную жизнь. Преподавался катехизис, сообща читались молитвы. На Пасху даже удалось совершить пасхальное богослужение и устроить - конечно же, крайне скудную, но все же праздничную трапезу. Весной сестры под руководством матушки Екатерины провели духовные упражнения и возобновили свои обеты. Несколько сестер уже в тюрьме принесли обеты, закончив новициат. Все это, конечно, было возможно в том числе и благодаря самоотверженному и мужественному служению матушки Екатерины Богу и своим сестрам. Когда, в скором времени, всем сестрам были объявлены приговоры - очень суровые. Матушка Екатерина беседовала со всеми, давая советы и наставления насчет будущей жизни в заключении и ссылке, ободряя. Сестер распределили по разным местам отбытия наказания. Они должны были расстаться с матушкой Екатериной.


По этапу матушку Екатерину отправили в тюрьму в Тобольск. Условия в тюрьме были очень тяжелые - не было даже матрасов. От истощения организма матушка серьезно заболела. Но даже в таких условиях, на протяжении двух лет, пока ей не запретили вести личную переписку, матушка Екатерина утешала и ободряла сестер своей общины многочисленными письмами.

Сестра Филомена рассказывает: "Находясь среди уголовниц, матушка Екатерина ... относилась к ним сердечно и просто, постоянно делясь с ними всем, что получала. Она смогла наладить с ними такие хорошие отношения, что они уважали ее, полюбили и даже заботились о ней, не позволяя ей заниматься физической работой, сами за нее мыли полы, убирали и стирали белье. Если среди этих уголовниц поднимался какой-нибудь бунт и тюремные власти не могли перекричать женщин, то надзор говорил: "Надо позвать Абрикосову, и все прекратится". Если женщины начинали ссориться и сквернословить, то, увидя идущую мимо их камеры матушку Екатерину, говорили: "Тише, Анна Ивановна идет!". Матушка Екатерина была для них самым дорогим человеком, и для нее они были готовы на все. Однажды они даже собирались побить из-за нее охрану, но Анна Ивановна уговорила их этого не делать".

Спустя пять лет ее перевели в ярославский политический изолятор - тюрьму, известную своей строгостью, особой изоляцией заключенных. Видеться с другими заключенными можно было только во время прогулок. И здесь не раз она морально поддерживала окружавших ее людей. "Был случай, - вспоминает с. Филомена, - когда матушка Екатерина, разговаривая раза два с молодым человеком, который был в очень тяжелом душевном состоянии и задумал покончить жизнь самоубийством, так благотворно повлияла на него, вдохновила его надеждою и мужеством, что душевное его состояние совершенно изменилось. Он, в дальнейшем выйдя на свободу, с глубокой благодарностью вспоминал об этом, как и о незабываемом светлом облике матушки Екатерины". Так даже в тяжелейшие условия советской тюрьмы, где многие заключенные морально опускались и теряли человеческий облик, эта подвижница несла свет Христов - свет веры, любви, поддержки и утешения, в которых так нуждались люди.

Во время пребывания в Ярославле Господь даровал ей возможность исповедываться -- встречаясь во время прогулок с заключенными в той же тюрьме священниками. Духовником ее стал о. Теофил Скальский - с которым они часто бывали одновременно на таких прогулках. Позже, уже будучи за границей, он написал о ней в письмах о. Владимиру Абрикосову: "Анна Ивановна переносила свой тяжелый жребий советской узницы с невообразимым спокойствием и смирением глубоко религиозной ее души. Лишениям она подвергалась громадным... однако никто от нее никаких пререканий и ропота не услышал... Она просила ... сообщить Вам, что она считает себя счастливой, что могла для Христа, во благо Церкви, столько претерпеть. И если бы Господу Богу угодно было заново возложить на нее сей крест, она готова всегда его возложить на плечи. Она ни о чем, никогда не сожалеет, и всегда счастлива, что она католичка, и счастлива воспоминанием всего, что было ее участью в католичестве". "В камере она много молилась, имела Священное Писание... Она созналась мне, что у нее на груди делается опухоль, я настоял, чтобы она пошла к врачу, а тот понял, что это рак и отправил ее в Москву, в тюремный лазарет".

Матушку Екатерину отправили на операцию в Москву, в Бутырскую тюремную больницу. Ей вырезали левую часть груди и часть мышц спины и бока, после чего она перестала владеть левой рукой и стала инвалидом. Вскоре ей, к ее удивлению сказали, что она может покинуть тюрьму - лишаясь только права проживать в двенадцати крупнейших городах. Короткое время ей разрешили провести в Москве. Впервые за долгое время она смогла принять Святое Причастие, встретилась с некоторыми из сестер.

Говоривший с ней епископ Пий Неве, апостольский администратор Москвы, засвидетельствовал: "Эта подлинная исповедница весьма мужественна; перед душой такого закала чувствуешь себя совсем малым".

Матушка поселилась в Костроме, у одной из сестер своей общины - сестры Маргариты. Смогла увидеться и с другими сестрами, поговорить с ними, а также писала сестрам много писем. Героическое терпение подвижницы видно из такого рассказа с. Филомены: "Однажды, в один из приходов Терезы (одна из сестер - П.Е.), матушка Екатерина, как всегда, ясная и приветливая, мило шутила. Провожая уходящую Терезу, с. Маргарита шепнула ей на ухо: "У матушки температура 39,5. У нее рецидив рака, она не спала всю ночь, ворочаясь от боли. Попросила меня никому об этом не говорить". Тереза была поражена необыкновенной выдержкой и самообладанием матушки Екатерины. Внешне ничего не было заметно, даже никакой тени на лице не было видно. Она переносила сильные боли так, что постороннему человеку и в голову не могло прийти, как сильно она страдает".

Это примерно годовое пребывание на воле было лишь короткой передышкой, - отдыхом, который Господь даровал матушке Екатерине перед последним этапом ее долгого и трудного крестного пути, - пути следования за Богом, Которого она так любила. Вскоре ее арестовали в Костроме и осудили на 8 лет тюремного заключения. Сестры больше уже никогда не видели ее. Много позже стало известно, что она умерла в Бутырской тюремной больнице от рака, 23 июля 1936 года, в возрасте 54 лет. Ее тело было кремировано. Так матушка Екатерина стала, в полном смысле этого слова, "жертвой всесожжения" - за Христа, за Церковь и - во исполнение ее обета - за Россию, которую она очень любила.


Св. Апостол Павел учит: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие; и взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13:7). Такие люди, как матушка Екатерина Абрикосова, достойны того, чтобы мы считали их наставниками в Боге, на примере безмерной любви ко Христу и веры которых мы все должны учиться.

Древние христиане собирались на могилах мучеников за Христа, воздавая Ему хвалу. Мученики, засвидетельствовав истинность Евангелия, не умерли. Они пребывают с Богом и ходатайствуют перед Ним о нуждах Церкви и нас, оставшихся на земле. Молятся о нас и те мученики, которые пострадали за Христа в XX веке на российской земле. Мы в своих молитвах тоже можем обращаться к святым страдальцам - таким, как матушка Екатерина, - чтобы они просили за нас Господа. Нет сомнения, что по их молитвенному заступничеству Господь услышит наши благие просьбы.

Павел Парфентьев

В статье использованы материалы из книги, посвященной монашеской общине матери Екатерины Абрикосовой: Осипова И. "Возлюбив Бога и следуя за Ним:", М.: "Серебряные нити", 1999

Право на публикацию статьи предоставлено программе автором. Перепечатка без согласия автора или программы "Католические Новомученики России" запрещена

версия для печати


© содержание, Postulator Causae Beat. seu Declarationis Martyrii S. D. Antonii Malecki et Soc.