ОТ СОСТАВИТЕЛЯ

Судьба русских католиков на родине всегда была трагичной: в царское время их преследовали архиереи Православной Церкви и власти, после царского манифеста 1905 г. свобода вероисповедания для них серьезно ограничивалась; с установлением власти большевиков гонения на них усилились с еще большей ожесточенностью. Лишь при Временном правительстве экзархат русских католиков был официально признан властями, но их нормальная и спокойная жизнь продолжалась всего несколько месяцев. Попробуем же кратко проследить этапы борьбы русских католиков за свое свободное существование[1].

В 80-е годы XVII в., в период регентства царевны Софьи, когда в России начала действовать миссия Ордена иезуитов, в Москве возникла первая русская католическая община, куда входили Палладий Роговский и Петр Артемьев. После свержения Софьи верх взяла антизападная ориентация, враждебная католичеству, иезуиты были изгнаны из страны, а русская католическая община — разгромлена.

В XVIII—XIX вв. для многих выдающихся умов России именно католические симпатии становятся духовной опорой во внутренней полемике об исторических путях ее развития. К ним в первую очередь можно отнести князя П. Козловского, блестящего дипломата, декабриста М.С. Лунина, русского философа П.Я. Чаадаева. Яркий след в судьбе зарождающегося русского католичества оставила С.П. Свечина, происходившая из знатного дворянского рода. Она приняла католичество, но была вынуждена покинуть отечество и обосноваться в Париже.

Одной из самых известных фигур XIX в., фактически главой парижского кружка русских католиков стал князь И.С. Гагарин, церковный историк и публицист, основатель Славянской библиотеки в Париже и журнала «Études», ставший позднее иезуитом. К кругу русских иезуитов в Париже принадлежали церковный историк и журналист И.М. Мартынов,

6

Е. Балабин, о. Павел Пирлинг и другие известные люди. Следует отметить, что все обращения в католичество преследовались по закону, поэтому обращенные вынуждены были либо хранить этот факт в тайне, либо эмигрировать из России, чтобы не быть арестованными (отказ от государственной религии, то есть православия, рассматривался как антигосударственное, наказуемое деяние).

Решающая роль в становлении особого русского сознания, видевшего путь к единству с Римом через раскрытие полноты восточно-христианской традиции, принадлежала действительным родоначальникам католического движения в России — выдающемуся русскому философу В.С. Соловьеву и церковной писательнице княгине Е.Г. Волконской, в трудах которых выявились «две грани русской католической мысли, как бы два взаимно восполняющих друг друга психологических подхода к одной и той же истине».

К концу XIX в. становится возможным говорить о возникновении Русской Католической Церкви восточного обряда. Начало этому было положено тайным переходом в католичество двух православных священников: о. Николая Толстого (1894 г.) и о. Алексея Зерчанинова (1896 г.). Их обращения совпадали с общим стремлением к обновлению церковной жизни в восточных обрядах Католической Церкви. Однако в России они оказались в тяжелейшем положении: их не принимала латинская иерархия, а Православная Церковь и царское правительство подвергали преследованиям.

Провозглашение 17 апреля 1905 г. царского манифеста о веротерпимости принесло, наконец, долгожданную свободу вероисповедания и стало законным основанием для перехода из православия, например, в католичество. Правда, серьезным ограничением стало требование перехода лишь в западный обряд, восточный обряд по-прежнему был под запретом. Открытое выступление известного писателя и философа Владимира Соловьева с концепцией сохранения русской религиозно-культурной традиции и примирения ее с католицизмом вызвало большой общественный резонанс, у него появилось много учеников и последователей.

В 1907 г. львовский греко-католический митрополит Андрей Шептицкий получил от Папы Римского устные полномочия для унийной работы в России, после чего он принял о. Алексея Зерчанинова в свою юрисдикцию и отправил в Россию как своего делегата с условием «неуклонно соблюдать греко-славянский обряд во всей чистоте».

Наступившая после разгрома первой русской революции 1905 г. реакция сильно ухудшила положение Католической Церкви. Но особенно большие подозрения властей и архиереев Православной Церкви вызывала деятельность появившейся в Петербурге группы активных

7

последователей идеи объединения Церквей при активной поддержке ученицы В. Соловьева и ревностной католички Натальи Ушаковой. Они придерживались соблюдения во время службы православного обряда и проповедования на русском языке, при этом исповедовали учение Католической Церкви, признавая Папу Льва XIII главой Вселенской Церкви.

После долгих переговоров с властями русские католики добились открытия в Петербурге в 1909 г. первой католической церкви восточного обряда, где настоятелем стал о. Алексей Зерчанинов. Вскоре в приходе русских католиков появился о. Иван Дейбнер, ученик В. Соловьева, тайно рукоположенный митрополитом Андреем Шептицким, и о. Евстахий Сусалев, перешедший в католичество из староверов.

Возникшие разногласия среди священников в этой маленькой общине удавалось гасить о. Леониду Федорову, рукоположенному в Константинополе епископом болгарских католиков восточного обряда и трижды приезжавшему в Петербург. Благодаря его присутствию деятельность общины русских католиков активизировалась и расширялась, община к тому времени насчитывала до 700 человек.

7 января 1913 г. в России вышел первый номер журнала русских католиков «Слово Истины», в котором был напечатан их манифест, призывающий к воссоединению Католической и Православной Церквей. Разразился скандал, и 21 февраля 1913г. церковь русских католиков была закрыта властями.

В 1910г. возникла община русских католиков и в Москве. Она группировалась вокруг супругов Абрикосовых, Владимира Владимировича и Анны Ивановны, перешедших с благословения Папы Пия X в католичество восточного обряда. Попытка открыть часовню восточного обряда в доме Абрикосовых не увенчалась успехом, поэтому община русских католиков в то время была связана с приходом свв. Петра и Павла. Позже супруги Абрикосовы вступили в Третий орден св. Доминика.

После победы Февральской революции опечатанная царской властью церковь русских католиков в Петрограде в марте 1917 г. была вновь открыта, и с Пасхальной литургии она стала их официальной приходской церковью. 29—31 мая 1917 г. в Петрограде состоялся первый Русский католический Собор под председательством митрополита Андрея Шептицкого. Он официально учредил экзархат восточного обряда в России с юрисдикцией на всю территорию царской России, исключая Украину и Белоруссию. Своим представителем для всей России митрополит назначил о. Леонида Федорова с титулом митрофорного протопресвитера, и это было подтверждено Папой Римским 1 марта 1922 г.. Помимо него в состав духовенства русского католического экзархата

8

вошли еще девять священников. 8 августа 1917 г. Русскую Католическую Церковь официально признало Временное правительство.

Тогда же был рукоположен во священники восточного обряда Владимир Абрикосов, ставший первым настоятелем московского прихода русских католиков, насчитывавшего к тому времени около 100 человек. С августа 1917 г. на квартире Абрикосовых возникла и стала активно действовать община монахинь-доминиканок, позже стала создаваться и община братьев-доминиканцев. Настоятельницей монашеской общины, признанной официально генеральным настоятелем Доминиканского ордена в 1923 г., стала мать Екатерина Абрикосова.

По инициативе русских католиков, поддержанной представителями православного епископата и духовенства, в Москве и Петрограде началось широкое движение к церковному воссоединению. Патриарх Тихон публично объявил о своем сочувствии идее примирения Православной и Католической Церквей и благословил проведение открытых собраний с чтением лекций и дискуссиями на эту тему. Правда, сама идея сближения воспринималась в русском обществе неоднозначно, так как многие православные иерархи и верующие были твердо убеждены, что «уния» — это польская, иезуитская, папская хитрость, целью которой является обратить православных в католичество.

Идеей сближения Церквей была пронизана жизнь московской общины русских католиков. В 1919—1922 гг. на квартире Абрикосовых постоянно проходили собрания, в которых принимали участие католическое и православное духовенство и ведущая столичная профессура. На собраниях неоднократно блестяще выступал с докладами экзарх русских католиков о. Леонид Федоров. Казалось, для русских католиков теперь началась свободная жизнь...

* * *

Формальным предлогом для начала большевистских гонений на религию стал опубликованный 23 января 1918 г. декрет «Об отделении церкви от государства» и последовавшая за ним в августе специальная инструкция, которая лишила все религиозные организации юридических прав и объявила их имущество народным достоянием. В связи с этим власти предложили подписать настоятелям католических приходов «расписки» о согласии на передачу церковной собственности, что было решительно отвергнуто Католической Церковью.

В дальнейшем декретами от 26 декабря 1921 г. и З января 1922 г. была введена предварительная цензура проповедей и запрет на религиозное обучение детей младше четырнадцати лет. Предлогом для всеобщего погрома Церкви послужила провокационная кампания по изъятию церковных ценностей в помощь голодающим Поволжья — с повальными

9

обысками и насильственным изъятием церковной утвари, с избиениями, арестами и бессудными расстрелами духовенства и верующих.

В последующей борьбе с религией государство создавало видимость законности, поэтому с первых показательных групповых процессов духовенства и верующих в документах следственных дел присутствуют все атрибуты юриспруденции — постановления и ордера на арест, показания свидетелей и обвиняемых, описания вещественных доказательств, обвинительные заключения и приговоры и т. п. Другой вопрос, как велось следствие, как получались и интерпретировались свидетельские показания. Шантаж и угрозы, а позднее и физическое воздействие стали нормальными методами следствия.

Так или иначе, но в период с 1922 по 1949 гг. органами ОГПУ—НКВД—МГБ был проведен ряд групповых процессов по делам русских католиков, причем они всегда были закрытыми. Вот краткий перечень их:

1) 5 декабря 1922 г. в Петрограде были закрыты и опечатаны все католические церкви и часовни. 5 марта католическое духовенство Петрограда должно было предстать перед Верховным революционным трибуналом в Москве. 25—27 марта начался показательный судебный процесс по делу группы католических священников во главе с архиепископом Яном Цепляком; к нему был привлечен и экзарх русских католиков о. Леонид Федоров. Этот процесс, названный впоследствии «процессом Цепляка—Будкевича», стал для Католической Церкви в России аналогичным «процессу патриарха Тихона» для Православной Церкви. Католическому духовенству было вынесено стандартное для того времени обвинение — участие в контрреволюционном заговоре и организация сопротивления советскому правительству. Постановлением Революционного трибунала архиепископ Цепляк и прелат Будкевич были приговорены к расстрелу, четверо священников и экзарх Леонид Федоров — к 10 годам, остальные — к 3 годам тюремного заключения;

2) осенью 1923 г. органами ГПУ в Москве и Петрограде были арестованы 64 человека, среди которых были священники, мать Екатерина Абрикосова и сестры-доминиканки. Они обвинялись в создании монархической организации, в связях с Ватиканом и передаче за границу материалов, порочащих советскую власть. В мае 1924 г. завершился первый групповой процесс по делу русских католиков, активные члены были приговорены к 5—10 годам политизоляторов или лагерей, а остальные — высланы;

3) в январе—июле 1927 г. в Москве и Ленинграде прошли массовые аресты всех остававшихся на свободе сестер-доминиканок и прихожан. Они обвинялись в организации помощи высланным священникам и монахиням и были приговорены к 3—5 годам лагерей или ссылки. В Москве оставшиеся на свободе прихожане объединились вокруг о. Сергия Соловьева,

10

под руководством которого продолжались богослужения, тайные принятия католичества и пострижения в монашество;

4) в феврале 1931 г. в Москве были арестованы члены общины русских католиков во главе с о. Сергием Соловьевым. Они обвинялись в «создании контрреволюционной монархической организации», в получении денег от представителя Ватикана и передаче ему сведений шпионского характера. В августе 1931 г. десять человек были приговорены к 3—5 годам лагерей или ссылки;

5) осенью 1933 г. в Москве, Костроме, Краснодаре и Смоленске прошли массовые аресты освобожденных к тому времени сестер-доминиканок во главе с матерью Екатериной Абрикосовой. Они обвинялись в создании «контрреволюционной монархической террористической организации», шпионаже, антисоветской агитации и подготовке террористического акта. В феврале 1934 г. шестнадцать человек были приговорены к 5—10 годам лагерей или ссылки;

6) осенью 1934 г. в Москве были арестованы члены католической и православной общины нелегального Высоко-Петровского монастыря во главе с архиепископом Варфоломеем Ремовым. Обвинения были стандартны — создание «контрреволюционной монархической фашистской организации», шпионаж, антисоветская агитация. В феврале 1935 г. архиепископ Варфоломей Ремов был приговорен к расстрелу, а двадцать два участника — к 5—10 годам лагерей или ссылки;

7) в январе 1935 г. прошли массовые аресты католического духовенства в Центрально-Черноземной области, к этому групповому процессу была привлечена группа сестер-доминиканок Абрикосовской общины, отбывающих ссылку в Тамбове. В ноябре 1935 г. закрытый судебный процесс закончился оправданием сестер-монахинь и их освобождением в зале суда, но священники были приговорены к 5—10 годам лагерей;

8) в период с 1935 по 1948 гг. продолжались аресты и осуждения в лагеря и ссылки освобождавшихся из заключения сестер-доминиканок и прихожан Абрикосовской и Соловьевской общин;

9) в ноябре 1948 г. в Малоярославце и Тамбове была арестована группа сестер-доминиканок Абрикосовской общины. Они обвинялись в «создании контрреволюционной монархической организации, получении денег от представителей Ватикана и передаче им сведений шпионского характера». В августе 1949 г. девять сестер были приговорены к 10—15 годам лагерей.

* * *

Данный сборник не претендует на представление всех имеющихся по этой теме документов и воспоминаний. Подобранные материалы, на взгляд составителя, дают наиболее четкое представление о трагической

11

судьбе сестер-доминиканок Абрикосовской общины. О жизни петроградской общины русских католиков во главе с о. Леонидом Федоровым, о Ю.Н. Данзас и ее трудах можно прочесть в книге Василия, диакона ЧСВ, — «Леонид Федоров. Жизнь и деятельность», а также в журнале «Символ» № 37,1998 г.

В названии книги — подлинные слова А.И. Абрикосовой, сказанные сестрам в тюрьме перед отправкой на этап.

Книгу открывают воспоминания С.В. Эйсмонт, повествующие о трагическом пути сестер-доминиканок Абрикосовской общины, осужденных по групповым делам русских католиков. Их автор — одна из монахинь Абрикосовской общины, прошедшая тюрьмы, лагеря и ссылки с 1923 по 1956 гг.

Далее приведены:

— письма сестер-доминиканок Абрикосовской общины в Политический и Польский Красный Крест, в которых они подробно описывают свою жизнь в тюрьмах, лагерях и ссылках в период с 1924 по 1935 гг.

— письма сестры Абрикосовской общины Г.Ф. Енткевич к родственникам, жившим в Польше, о своей жизни в Иркутском изоляторе, в ссылке в Колпашево Нарымского края и Пошехонье под Рыбинском в период с 1923 по 1941 гг.

— письма сестер-доминиканок из монастырей Франции в поддержку осужденных монахинь из России.

Продолжают сборник несколько богословских работ А.И. Абрикосовой и Н.Н. Рубашовой.

Особое место в книге занимают литании св. Доминику, написанные св. Альфонсо Родригесом, переведенные сестрами и ставшие, по словам о. Георгия Фридмана, «духовно-жертвенной программой жизни сестер-доминиканок».

В последующих разделах о жизни сестер-доминиканок после их освобождения из лагерей вспоминают их духовные дети из Москвы, Петербурга, Вильнюса, а также сестры-доминиканки из Конгрегации Миссионерок Иисуса и Марии, основанной о. Яцеком Воронецким; здесь же приведены письма сестер-доминиканок своим духовным детям в период с 1975 по 1977гг.

В Приложении 1 собраны документы следственных дел по групповым делам русских католиков в период 1923—1934 гг.

В Приложении 2 представлен протест С.В. Эйсмонт по поводу книги Василия, диакона ЧСВ, — «Леонид Федоров. Жизнь и деятельность» — в части изложенных там материалов по Абрикосовской общине.

В Приложении 3 приведены стихотворения сестры Стефании Городец и Н.К. Бороздиной.

12

В разделе «Исповедники веры — монахини и миряне, осужденные по делам русских католиков» приведены даты рождения, пострижения в монашество, арестов и приговоров (если они известны приблизительно, либо отличаются по разным источникам, то рядом с датой ставится знак вопроса).

Фамилии в материалах следственных дел приведены прописными буквами. В цитатах из официальных документов сохранены искажения имен собственных и других реалий, а также подчеркивания текстов, сделанные следствием или подследственными. Купюры обозначены отточиями. Сохранены стиль и орфография документов. Примечания в сносках, за исключением помеченных особо, принадлежат авторам текстов.

* * *

Работа над сборником велась в рамках программы Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал»:

«Репрессии против духовенства и мирян в период 1918—1953 годов»,

где составитель работает многие годы. Друзьям и коллегам по НИПЦ — искренняя признательность, особенно руководителю научных программ НИПЦ А.Б. Рогинскому.

Пользуюсь случаем поблагодарить за неоценимую помощь в подготовке к изданию данной книги о. Георгия Фридмана, о. Бронислава Чаплицкого, Анну Годинер, Иду Заикину, Евгения Крашенинникова, Маргариту Курганскую, Ольгу Миронову, Ольгу Салнит.

Особо хотелось бы отметить дружеское участие и постоянную поддержку Френсиса Грина, без помощи которого невозможна была бы многолетняя работа в архивах и подготовка к изданию данной книги.

И. Осипова

13