Если сердце человека устремлено к истине, Господь Своей благодатью и жизненными событиями таинственно действует на него, и, шаг за шагом, возводит его по пути к вершинам святости. Дело человека - содействовать этой преображающей его Божией благодати, отвечая ей и сохраняя всегда открытость своего сердца навстречу Христу.  Анна Ивановна Абрикосова, которая потом столь ярко засвидетельствовала истинность нашей веры своей жизнью и мученичеством за Христа, родилась в богатой московской купеческой семье, в 1880 г. В Москве она окончила гимназию, а высшее образование получила в Англии в Гартноском женском колледже при Кэмбриджском университете. Окончив его, она вернулась в Москву, где вышла замуж за своего ровесника и родственника - Владимира Владимировича Абрикосова. Супруги Абрикосовы не были религиозными - скорее свободомыслящими. Как написано в книге диакона Василия о бл. Леониде Федорове, они, хотя не отрицали прямо Бога - но и не верили в Него, обходясь без Него в своей жизни. Владимир Абрикосов был "свободомыслящим" человеком, даже симпатизировал революционерам - тем самым, от которых потом ему пришлось пострадать за веру во Христа. Какими путями благодать Божия вела Анну Ивановну к вере и к Церкви, как Он вошел в ее душу - останется, наверное, тайной. Можно только предположить, что путешествуя по Европе, знакомясь с европейской культурой и литературой, она и ее муж могли встречаться с различными проявлениями духовной жизни, и эти встречи смогли заронить в их души те благодатные семена, которые потом взошли и принесли столь обильные плоды. Анна Ивановна присоединилась к Католической Церкви в Париже, в 1908 году. А через год ее примеру последовал и муж - будущий о. Владимир Абрикосов. Изучая богословие (особенно труды доминиканцев - Ордена Проповедников), они все больше проникались духом веры, служения Богу и Церкви, желанием проповедовать Христа - в первую очередь на Родине, в России. В 1910 году они вернулись в Москву и начали свидетельствовать о своей вере среди интеллигенции. Их ждали немалые трудности - прежние знакомые отвернулись от них из-за того, что они стали католиками (очевидно общество легче приняло бы их, если бы они оставались неверующими - а вот Абрикосовых-католиков принять не хотело). Однако, благодаря их искренности, знаниям и преданности Богу, вокруг них стали собираться другие русские католики. Про них вспоминают: "Дом Абрикосовых напоминал в то время старинные римские патрицианские дома, где хозяева-христиане во имя Христа принимали всех, начиная от рабов и кончая патрициями. И в доме Абрикосовых всех встречали во имя Христа". Недавно причисленный к лику блаженных о. Леонид Федоров писал о них: "Про эту семью можно сказать словами Ап. Павла: "Приветствую домашнюю их Церковь". Редко где можно встретить молодых в цвете сил, столь преданных делу Церкви и столь религиозных". Стоит отметить, что в России в то время (которое от Второго Ватиканского Собора, подчеркнувшего значение мирян в миссии Церкви, отделяет половина столетия) существовала довольно богатая традиция апостольской работы католиков-мирян - и нам стоило бы помнить об этой традиции и учиться у своих предшественников. Существовало множество благотворительных и душеполезных кружков и организаций - и это при том, что условия существования Католической Церкви в России в то время были не из самых легких. Но даже на этом фоне Абрикосовы выделялись. Так, в их доме регулярно проводились религиозные собрания. "На этих собраниях бывали разные посетители: там можно было видеть юного студента и профессора университета, скромную девушку и даму из высшего общества. Бывали на них как католические, так и православные священники. Собрания начинались чтением реферата, а заканчивались за чашкой чая в задушевных беседах". В это время супруги Абрикосовы посещали московский католический приход Св. Апостолов Петра и Павла, активно участвовали в приходской жизни. Из-за отсутствия в то время молитвенников и католической литературы на русском языке, они пользовались французскими книгами, - и это, конечно, еще больше углубляло их знакомство с католической западной духовностью. Летом 1913 года, во время поездки семьи Абрикосовых в Рим, они были приняты в третий орден св. Доминика. Святейший Отец Св. Пий X принял их на частной аудиенции, интересовался их служением на родине и благословил продолжать его. Вскоре после того, как они возвратились в Россию, вокруг Анны Ивановны стали собираться девушки, желавшие посвятить себя служению Богу. В будущем, они стали ядром монашеской общины, созданию которой посвятила себя Анна Ивановна. Супруги Абрикосовы, согласно желанию Папы, приняли восточный обряд. Владимир Владимирович в 1917 году был рукоположен в священники. Еще до этого они дали обет целомудрия и жили как брат и сестра. О. Владимир посвятил себя созданию прихода (часовня была устроена в их квартире), а Анна Ивановна, приняв в монашестве имя Екатерина Сиенская, - созданию монашеской общины доминиканок третьего ордена - помещавшейся в той же квартире. Жизнь сестры вели суровую, по обычаям монастырей того времени (хотя и без затвора) и подвижническую. В дополнение к обычным монашеским обетам многие сестры (включая и матушку Екатерину) принимали особый обет, предлагая свои страдания и свою жизнь в жертву за спасение и обращение России. О тех днях одна из сестер общины вспоминает: "Несмотря на тяжелые годы революции и гражданской войны со всеми их последствиями - голодом и болезнями, духовная жизнь сестер все более углублялась. Подвижнический образ их жизни очень этому способствовал, в них укреплялись вера, горячее рвение и духовное единение. Матушка Еватерина вместе с сестрами терпела все неудобства. Сестры немного зарабатывали на жизнь, служа в различных учреждениях, школах (многие сестры имели высшее образование - П.П.) и т.д. " Но недолго оставалось матушке Екатерине и сестрам-доминиканкам жить свободно. По стране уже начиналась волна преследований за веру. Впереди саму матушку Екатерину и многих сестер ее общины ожидали тюрьмы, ссылки и лагеря - крестный путь мученичества. В 1922 году арестовали о. Владимира. Его приговорили к расстрелу, но в последний момент заменили смертную казнь высылкой за границу. Мать Екатерина могла отправиться за границу вместе с ним. Но она отказалась - осталась со своими сестрами. Она не имела иллюзий относительно будущего, прекрасно понимая, что их ждут тяжелые времена. В письме того времени она писала: "Мы здесь чувствуем себя щепками в руках Божиих и куда нас унесет - не знаем, никаких планов, никаких предвидений, ничего... Надо жить чистыми актами веры, надежды, любви". В это недолгое время, остававшееся до ее ареста, мать Екатерина очень много трудилась, как и остальные сестры. При приходе они организовали школу для детей прихожан. В воспоминаниях одна из сестер (сестра Филомена) рассказывает: "Матушка Екатерина очень любила детей, они всегда имели доступ в ее комнату и буквально обожали ее. Матушка Екатерина, кроме своих ежедневных молитв и обязательной работы, находила еще время и для перевода на русский язык духовных книг, шедевров аскетической литературы для сестер: Сама тоже написала несколько размышлений, связанных с литургическим годом и доминиканскими праздниками. Сестры в общине настолько глубоко чтили и уважали матушку Екатерину, что ни у кого из них не было секретов от нее; их сердца, души, мысли были открыты перед ней... Она была для сестер как бы совестью. Матушка Екатерина была действительно руководительницей их духовной и интеллектуальной жизни, которая под ее влиянием благоприятно развивалась... Все они как будто предчувствовали, что скоро наступят испытания, когда они будут лишены этой благословенной общей жизни и Св. Таинств. Сестры много молились и днем, и ночью, поочередно поклоняясь Иисусу в Пресвятом Таинстве Евхаристии. Приближалась минута начала долгого крестного пути..." В ноябре 1923 года матушка Екатерина и почти все сестры и прихожане были арестованы. Часовня была опечатана чекистами. Матушку Екатерину, как и других арестованных, поместили в тюрьму. Сестра Филомена вспоминает: "Первоначально в Бутырках (Бутырская тюрьма - П.П.) матушку Екатерину поместили в одиночную камеру, а затем перевели в камеру с уголовницами, сидящими за кражи, проституцию, грабежи и другие более тяжелые преступления. Это было сделано, чтобы утяжелить матушке тюремное заключение ... Со всеми женщинами в камере матушка была проста, приветлива и ласкова с сострадательной любовью. И эти совершенно опустившиеся, аморальные, погрязшие в преступлениях женщины, с презрением и даже ненавистью относящиеся ко всем неуголовницам, а, в особенности к арестованным по 58-й, политической статье, полюбили матушку Екатерину и привязались к ней. Постепенно их камера преобразилась, прекратились крики, драки и сквернословие. А после перевода матушки Екатерины от них в другую камеру, когда они стали работать и их камера перестала запираться, женщины, зная, что матушку должны были провести мимо их камеры на прогулку, выскакивали под страхом наказания в коридор, чтобы поцеловать ее в плечико или хотя бы только взглянуть на нее". Та же сестра описывает еще один случай, который напоминает нам эпизоды из житий святых: "Однажды уже в холодную пору ввели в камеру еще одну женщину. Она была полуодета в какую-то грязную рвань, никаких вещей с ней больше не было. Никто не пускал ее лечь возле себя. Она легла рядом с матушкой Екатериной, которая накрыла ее своим одеялом. Женщины предупредили ее: "Не делайте этого - она заразная, больна сифилисом". Матушка Екатерина на это ответила: "Ну и что же? Если я заражусь - буду лечиться"." Вскоре матушку Екатерину и других сестер перевели в одну камеру - что было, конечно же, большим даром и утешением для них в их нелегком положении. Поразительно, что в тюремных условиях, когда многие люди теряли человеческий облик и нравственно падали, сестры, под руководством матушки Екатерины, наладили общую духовную жизнь. Преподавался катехизис, сообща читались молитвы. На Пасху даже удалось совершить пасхальное богослужение и устроить - конечно же, крайне скудную, но все же праздничную трапезу. Весной сестры под руководством матушки Екатерины провели духовные упражнения и возобновили свои обеты. Несколько сестер уже в тюрьме принесли обеты, закончив новициат. Все это, конечно, было возможно в том числе и благодаря самоотверженному и мужественному служению матушки Екатерины Богу и своим сестрам. Когда, в скором времени, всем сестрам были объявлены приговоры - очень суровые. Матушка Екатерина беседовала со всеми, давая советы и наставления насчет будущей жизни в заключении и ссылке, ободряя. Сестер распределили по разным местам отбытия наказания. Они должны были расстаться с матушкой Екатериной. По этапу матушку Екатерину отправили в тюрьму в Тобольск. Условия в тюрьме были очень тяжелые - не было даже матрасов. От истощения организма матушка серьезно заболела. Но даже в таких условиях, на протяжении двух лет, пока ей не запретили вести личную переписку, матушка Екатерина утешала и ободряла сестер своей общины многочисленными письмами. Сестра Филомена рассказывает: "Находясь среди уголовниц, матушка Екатерина ... относилась к ним сердечно и просто, постоянно делясь с ними всем, что получала. Она смогла наладить с ними такие хорошие отношения, что они уважали ее, полюбили и даже заботились о ней, не позволяя ей заниматься физической работой, сами за нее мыли полы, убирали и стирали белье. Если среди этих уголовниц поднимался какой-нибудь бунт и тюремные власти не могли перекричать женщин, то надзор говорил: "Надо позвать Абрикосову, и все прекратится". Если женщины начинали ссориться и сквернословить, то, увидя идущую мимо их камеры матушку Екатерину, говорили: "Тише, Анна Ивановна идет!". Матушка Екатерина была для них самым дорогим человеком, и для нее они были готовы на все. Однажды они даже собирались побить из-за нее охрану, но Анна Ивановна уговорила их этого не делать". Спустя пять лет ее перевели в ярославский политический изолятор - тюрьму, известную своей строгостью, особой изоляцией заключенных. Видеться с другими заключенными можно было только во время прогулок. И здесь не раз она морально поддерживала окружавших ее людей. "Был случай, - вспоминает с. Филомена, - когда матушка Екатерина, разговаривая раза два с молодым человеком, который был в очень тяжелом душевном состоянии и задумал покончить жизнь самоубийством, так благотворно повлияла на него, вдохновила его надеждою и мужеством, что душевное его состояние совершенно изменилось. Он, в дальнейшем выйдя на свободу, с глубокой благодарностью вспоминал об этом, как и о незабываемом светлом облике матушки Екатерины". Так даже в тяжелейшие условия советской тюрьмы, где многие заключенные морально опускались и теряли человеческий облик, эта подвижница несла свет Христов - свет веры, любви, поддержки и утешения, в которых так нуждались люди. Во время пребывания в Ярославле Господь даровал ей возможность исповедываться -- встречаясь во время прогулок с заключенными в той же тюрьме священниками. Духовником ее стал о. Теофил Скальский - с которым они часто бывали одновременно на таких прогулках. Позже, уже будучи за границей, он написал о ней в письмах о. Владимиру Абрикосову: "Анна Ивановна переносила свой тяжелый жребий советской узницы с невообразимым спокойствием и смирением глубоко религиозной ее души. Лишениям она подвергалась громадным... однако никто от нее никаких пререканий и ропота не услышал... Она просила ... сообщить Вам, что она считает себя счастливой, что могла для Христа, во благо Церкви, столько претерпеть. И если бы Господу Богу угодно было заново возложить на нее сей крест, она готова всегда его возложить на плечи. Она ни о чем, никогда не сожалеет, и всегда счастлива, что она католичка, и счастлива воспоминанием всего, что было ее участью в католичестве". "В камере она много молилась, имела Священное Писание... Она созналась мне, что у нее на груди делается опухоль, я настоял, чтобы она пошла к врачу, а тот понял, что это рак и отправил ее в Москву, в тюремный лазарет". Матушку Екатерину отправили на операцию в Москву, в Бутырскую тюремную больницу. Ей вырезали левую часть груди и часть мышц спины и бока, после чего она перестала владеть левой рукой и стала инвалидом. Вскоре ей, к ее удивлению сказали, что она может покинуть тюрьму - лишаясь только права проживать в двенадцати крупнейших городах. Короткое время ей разрешили провести в Москве. Впервые за долгое время она смогла принять Святое Причастие, встретилась с некоторыми из сестер. Говоривший с ней епископ Пий Неве, апостольский администратор Москвы, засвидетельствовал: "Эта подлинная исповедница весьма мужественна; перед душой такого закала чувствуешь себя совсем малым". Матушка поселилась в Костроме, у одной из сестер своей общины - сестры Маргариты. Смогла увидеться и с другими сестрами, поговорить с ними, а также писала сестрам много писем. Героическое терпение подвижницы видно из такого рассказа с. Филомены: "Однажды, в один из приходов Терезы (одна из сестер - П.Е.), матушка Екатерина, как всегда, ясная и приветливая, мило шутила. Провожая уходящую Терезу, с. Маргарита шепнула ей на ухо: "У матушки температура 39,5. У нее рецидив рака, она не спала всю ночь, ворочаясь от боли. Попросила меня никому об этом не говорить". Тереза была поражена необыкновенной выдержкой и самообладанием матушки Екатерины. Внешне ничего не было заметно, даже никакой тени на лице не было видно. Она переносила сильные боли так, что постороннему человеку и в голову не могло прийти, как сильно она страдает". Это примерно годовое пребывание на воле было лишь короткой передышкой, - отдыхом, который Господь даровал матушке Екатерине перед последним этапом ее долгого и трудного крестного пути, - пути следования за Богом, Которого она так любила. Вскоре ее арестовали в Костроме и осудили на 8 лет тюремного заключения. Сестры больше уже никогда не видели ее. Много позже стало известно, что она умерла в Бутырской тюремной больнице от рака, 23 июля 1936 года, в возрасте 54 лет. Ее тело было кремировано. Так матушка Екатерина стала, в полном смысле этого слова, "жертвой всесожжения" - за Христа, за Церковь и - во исполнение ее обета - за Россию, которую она очень любила. Св. Апостол Павел учит: "Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие; и взирая на кончину их жизни, подражайте вере их" (Евр. 13:7). Такие люди, как матушка Екатерина Абрикосова, достойны того, чтобы мы считали их наставниками в Боге, на примере безмерной любви ко Христу и веры которых мы все должны учиться. Древние христиане собирались на могилах мучеников за Христа, воздавая Ему хвалу. Мученики, засвидетельствовав истинность Евангелия, не умерли. Они пребывают с Богом и ходатайствуют перед Ним о нуждах Церкви и нас, оставшихся на земле. Молятся о нас и те мученики, которые пострадали за Христа в XX веке на российской земле. Мы в своих молитвах тоже можем обращаться к святым страдальцам - таким, как матушка Екатерина, - чтобы они просили за нас Господа. Нет сомнения, что по их молитвенному заступничеству Господь услышит наши благие просьбы. Павел Парфентьев В статье использованы материалы из книги, посвященной монашеской общине матери Екатерины Абрикосовой: Осипова И. "Возлюбив Бога и следуя за Ним:", М.: "Серебряные нити", 1999 Право на публикацию статьи предоставлено программе автором. Перепечатка без согласия автора или программы "Католические Новомученики России" запрещена
|